Один день из жизни заключенного… — Газета "Печорское время"

В преддверии Дня памяти жертв политических репрессий в Печорском историко-краеведческом музее состоялись VI муниципальные Афанасьевские чтения (газета «Печорское время» уже писала об этом). Участники мероприятия представили несколько проектов, в которых рассказали о своих репрессированных родственниках. Сегодня к прочтению предлагаем работу ученицы 7 «Б» класса школы № 10 Натальи Логиновой.

«…И опять мы стали трудиться и сдавать рыбу, но в 1944 году, в июне, снова все отобрали. А бабушку с дедушкой милиционер увез на лодке в Печору. Вся деревня стояла на берегу и в слезах провожала Григория…»
Однажды я наткнулась на семейный архив – письма-воспоминания моей тетки о прапрадедушке Григории Мамонтове.
Григорий Поликарпович Мамонтов – жертва репрессий. Его обвинили весной 1944 года по 58 статье – враг народа. В деле его тем же летом разобрались, постановили отпустить. Жена застала его еще живым, но Мамонтов так ослаб, что вставать уже не мог. 8 сентября его не стало.
Дети Григория Поликарповича выросли подстать отцу. Да вот только и судьбы их оказались похожи. Сын Иосиф отдал женщине пустующую землю, и его посадили. Узнав, что он охотник, отправили однажды изловить беглеца. Поймать было делом нехитрым, в лесной избушке сошлись два зэка лицом к лицу.
Да только не охотник был Иосиф на людей, с его-то совестливостью. Беглец стал умолять: «Отпусти, я дома побываю и вернусь». Не вернулся. А когда изловили его окончательно, донес: «Мамонтов меня отпустил»…

Так погиб Иосиф.

Аграфену Мамонтову – дочь Григория – посадили при схожих обстоятельствах. В деревню привезли ссыльных чеченцев. Никто иноверцев и замечать не хотел, одна Аграфена Григорьевна старалась помочь. Так и пострадала. Пропала колхозная лошадь. Кто виноват? Чеченцы! А кто у них в помощницах?
Дали Аграфене десять лет. Правда, лошадь по весне нашлась. Оказалось, что ее в прорубь, под лед затянуло. Но это был, конечно, не повод приговор отменять. Дали ей срок и обратно не ждали. Аграфена Григорьевна принимала участие при возведении железной дороги к Печорскому мосту. Она потом рассказывала, как упавших людей присыпали песком и клали шпалы поверх еще шевелящихся тел. Каждый день приближал Мамонтову к этому исходу, да только вышло не по воле злых людей. Попался добрый человек и отправил ее в лазарет. Так она выжила в Печорлаге.

Попробую представить, как тяжело было деду за колючей проволокой в Печорлаге, проведя параллель с вымышленным героем. На основании изученных материалов составим распорядок дня одного заключенного.
Представим, что заключенный – это мужчина трудоспособного возраста 30-40 лет. Дадим ему условное имя – Иван Лукич Соколов. Он относится к политическим заключенным и осужден на 15 лет по 58-й статье – «враг народа». Работает на строительстве Северо-Печорской магистрали.
Распорядок дня в лагере был жестким и не менялся ни при каких условиях.

Утром Иван Лукич просыпался в 05.00 в так называемом «жилбараке», где жили заключенные. Барак был рассчитан на 72 человека при «вагонной системе нар», фактически же проживало около 100, а порой и больше. Такие жилища были непригодны для жизни людей, до такой степени они были перегружены и не приспособлены для нормальной жизнедеятельности. Но Иван Лукич поднялся, умылся, оделся. На нательное белье он надел шаровары, телогрейку, шапку, приготовил рукавицы.

Но, обувши валенки, понял, что они совсем прохудились и ремонту уже не подлежат. Он поморщился, понимая, что до конца сезона еще далеко и что ноги будут мерзнуть. В конце зимы при смене на летнюю одежду, после инвентаризации («шмона») на целостность и сохранность, надо будет писать заявление на имя начальника. Но дадут ли обувь – неизвестно, и что за этим последует тоже. Ведь за порчу лагерного вещдовольствия заключенные Печорлага подвергались различным наказаниям. Главное, чтобы не вычли из заработной платы, лучше уж отсидеть в «штрафном изоляторе» («ШИЗО»).
Иван Лукич похлопал себя по груди, убедился, что арматурная книжка с собой, и пошел на завтрак. Выйдя на улицу, он выдохнул спертый воздух барака и вдохнул свежий, морозный.

Иван Лукич питался по норме № 2: он вырабатывал на основных тяжелых работах от 80 до 99% норм, от 99 до 125% на всех остальных работах, а значит, горячую пищу выдавали три раза в день.
Позавтракав, он вышел на работу. Начало рабочего дня – 06.30.
Где он работал? Что он строил? Заключенные прокладывали железную дорогу, по которой можно будет доехать до Кожвы через реку Печору по строящемуся мосту и которую будут тянуть дальше. Да, дорога немного кривовата. Так уж строили. Торопились, чтобы выполнить план. Вот приехал начальник из Москвы. Он кричал: «Партия и правительство поставили перед нами задачу, и мы должны ее выполнить к установленному сроку. Дорога будет открыта, даже если под каждый метр рельсов придется положить человека!» Большой начальник говорил о железной дороге длиной семьсот километров…
Ну, вот, наконец-то, обед привезли, он начинается в 12.00 и есть два часа, чтобы успеть поесть и отдохнуть. Сегодня повезло – Иван в числе первых в очереди. Обед крайне скудный и однообразный – опять хлеб да ржавая селедка. Хорошо хоть, что иногда дают овощи и мясо, а то не хватало вспышки цинги, как в прошлом году.

14.00 – опять на работу. Но вдруг одному стало плохо. Пришлось Ивану Лукичу отвести его в медсанчасть. Физический труд и недостаток питания приводили часто к пеллагре. Медобслуживание заключенных хоть и было поставлено под жесткий контроль, однако медикаментов и перевязочных средств не хватало, поэтому смертность была высокой.
В 19.30 закончился трудовой день. Все заключенные направляются в бараки отдохнуть и ждут ужин. Иван Лукич вчера получил зарплату, так называемое «премвознаграждение», поэтому сегодня идет к начальнику писать заявление о разрешении переслать своей жене и двум дочкам заработанные в лагере деньги, в надежде положительной резолюции.

Привезли ужин, Иван Лукич так устал за день, что вкус пищи не чувствует, просто надо поесть, чтобы не заболеть. Окончание ужина в 22.30. Всех ведут к баракам.
Начальник лагеря делает проверку состава заключенных. Идет перекличка. Все на месте. Объявляется отбой.
Все заходят в барак. Иван Лукич ложится на свою постель, которая на нижнем ряду, и практически сразу засыпает. Во сне он счастлив, с ним жена и дочки. Они гуляют по парку и радостные едят мороженное.
Жизнь людей за колючей проволокой нисколько не совместима с самим понятием «жизнь». Это ежедневная, ежечасная борьба. Борьба, которая для огромного числа людей стала смыслом существования на многие годы.

Бывший узник Печорлага Борис Дмитриевич Серов в 90-х годах говорил: «Знаете, я видел столько страданий, слышал о таких жестокостях, что вообразить трудно, но когда решился написать эти воспоминания, то сознательно не акцентировал на этом внимание. Захотелось передать другое, что тоже было в той жизни, а многим из нас помогло выжить и выстоять.
Мы и там оставались людьми, мы и там продолжали жить и не огрубели, не ожесточились. Мы остались людьми…»