Автор: Сегодня нашей собеседницей стала жительница Печоры ветеран труда, труженица тыла, вдова участника Великой Отечественной войны Евгения Михайловна Куделина.
Мама, папа, 8 детей
Родилась Евгения Михайловна 30 декабря 1928 года в деревне Слуда, Сольвычегодского района, Архангельской области. Семья Гладышевых была многодетной, Женя родилась седьмым ребенком, а потом появился и младший брат. Как только управлялась мама Екатерина Павловна со всем большим семейством? Вела хозяйство, следила за порядком в доме, стряпала, стирала, убирала. На веранде в летние месяцы находились младшие дети, зимой все размещались в доме. Спали на печи – там всегда было тепло, на полатях, на кроватях, кто-то из старших братьев любил спать на полу, а у малышей были зыбки. Всем хватало места! Старшие дети заботились о младших – таковым был семейный уклад, и не только у Гладышевых. В таких семьях никогда не вырастают эгоисты.
Мама, кроме прочего, еще работала в полеводческой бригаде колхоза. Евгения Михайловна помнит, как мама оставляла дома самого маленького братика, грудничка, а сама шла на работу в колхоз. А Женя с Сережей, который был старше сестры на три года, носили братишку в поле, чтобы мама покормила его. Она покормит его и дальше работает до вечера, а детишки возвращаются домой, и нянчат брата, пока не вернется мама. Евгения Михайловна с грустью говорит, что самый маленький брат прожил недолго.
Отец Михаил Николаевич тоже работал в колхозе. У него была редчайшая профессия – вздымщик. В Большой советской энциклопедии я такого слова не нашла, но оно есть в Интернете. Это человек, профессионально занимающийся сбором сока сосны – живицы. Живица сосны использовалась в промышленных масштабах для производства лакокрасочной продукции. Поэтому отец все лето жил в лесу. У него там была своя землянка, где он и отдыхал. Дети дома видели его не очень часто.
Когда Жене было шесть лет, случилось непоправимое – заболела и умерла ее мама. Старшие братья уехали в Архангельск. У самой старшей сестры Марии к тому времени уже была своя семья. Мария забрала Женю к себе. Там ее не обижали. Женя помогала сестре нянчиться с ее маленькой дочкой.
В школу моя собеседница начала ходить в своей деревне, отучилась один год, два года училась в Котласе, потом жила в Ухте у старшего брата и четвертый класс окончила там. С пятого класса опять училась в Котласе.
Кусочек хлебушка
и кипяток
В 1943 году Женя окончила семилетку. Но ей еще не было 18 лет, и вчерашняя выпускница не могла устроиться на работу. Помог старший брат, он к тому времени работал в Госбанке, поговорил со своим руководством, и в ноябре Женю приняли на работу. Девочкой она выросла трудолюбивой и ответственной, к своим новым обязанностям относилась очень добросовестно. В мае 1944 года нашей героине исполнилось 16 лет, руководители учреждения отправили ее учиться в Архангельск на трехмесячные курсы по специальности кредитный инспектор Госбанка.
Сегодня те годы Евгения Михайловна вспоминает, вытирая непрошеные слезы: «Жили мы в общежитии. В комнате все девочки дружными были, последней крошкой делились. Каждый день получали 400 граммов хлеба. Утром просыпались, умывались и бежали в магазин. Он открывался в 8 утра, а уроки у нас начинались с 9 часов. За этот час мы успевали получить хлебушек, прибежать в общежитие, поесть и добежать до учебного корпуса. Завтрак у нас всегда был один и тот же: пока мы ходили за хлебом, вахтер кипятила воду. Мы наливали ее в кружки, отрезали кусочек хлебушка, немножко посыпали солью и запивали кипятком – было очень вкусно. В обед суп давали из мяса акулы и заправленный тюленьим жиром. На ужин – что придется.
После окончания курсов домой мы возвращались на пароходе. Нам сказали, что ехать мы будем три дня, и хлеба выдали на этот период. Но мы в первые дни хлеба съели больше. Потом пароход сел на мель, и мы остались вообще без еды, два дня ничего не ели. Папа пришел меня встречать, а я прошу: «Папа, у тебя хлебушка нету?» Так я кушать хотела».
С тех пор прошло почти 78 лет, но до сих пор Евгения Михайловна хлеб называет «хлебушек» и ни одной крошки не выбрасывает. Она вообще ко всему относится очень бережливо: не оставляет включенных лампочек, не расходует впустую воду, не отходит от газовой плиты, пока не сварит еду, и кипятит воды столько, сколько нужно, чтобы попить чай.
По квартире хозяйка передвигается в инвалидной коляске, но всю мелкую работу по дому она делает сама.
Все булочки отдали Мише
Я спросила, помнит ли она военные годы. Евгения Михайловна ответила: «Мы жили в Котласе, на нашей улице был военкомат, и похоронки с фронта приходили именно туда. Получать их шли семьями, вместе с детьми, а потом – плач, крики, слезы. До сих пор не могу смотреть телевизор, когда показывают войну. Я начинаю плакать, потому что знаю, что это такое.
Я тогда в школе училась. Нам на большой перемене давали стакан молока и булочку 25 граммов. Мы эти булочки тут же съедали. Со мной учился Миша Соболев. Семья у него была большая, а папа – на фронте. У Миши заболела мама, и наша учительница попросила, чтобы мы помогли мальчику. И весь наш класс свои булочки отдал Мише. А еще помню, как учителю математики прямо во время урока вручили повестку и забрали на войну».
Помнит Евгения Михайловна и свою первую получку: «Папа тогда уже был на пенсии. Я получила деньги и купила ему кружку пива. А он расплакался и сквозь слезы сказал: «От Женюшки дождался. Сама заработала». Она была приучена жить дружно, делиться первым заработанным рублем и последней крошкой хлеба.
По окончании курсов Евгения Михайловна пришла на работу в Госбанк инспектором по кассовому планированию. Там она и встретила День Победы. Помнит, сколько было нескрываемой радости: «Все выбежали на улицу, обнимаются, целуются, плачут». Плакала и Женя. Проклятая война не обошла стороной их большую семью. Старший из братьев, Николай, был машинистом, служил на Ленинградском фронте. Там он часто встречался с младшим братом, Зотием, который служил в одной из частей писарем. Сражался на фронте и Борис. Брат Арсений болел, у него был порок сердца, он работал в тылу. Самый младший из братьев Гладышевых, Сергей, был призван на фронт в 1943 году, когда ему исполнилось 18 лет. Но до фронта не доехал, недалеко от города Грязовец эшелон попал под бомбежку, и он погиб.
Евгения Михайловна о Сергее говорит с особой теплотой. Практически он был ее нянькой и воспитателем. Наша героиня рассказывает: «Как-то учительница сказала Сереже, что у меня богатый голос и хороший слух. Брат заработал денег и купил гармонь. Он не учился музыке, сам подбирал мелодии и играл очень красиво. А я пела. Однажды он выступал в воинской части на концерте. А потом нам домой привезли хлеба и сыру.
После войны я уже работала, жить стало легче. Все братья, кроме Сережи, вернулись домой. В городе появились коммерческие магазины, где за деньги можно было купить хлеба больше, чем норма. Кроме того, отец был очень хорошим печником. Его часто просили отремонтировать печи в пекарне. За работу ему всегда давали хлеб».
Сдавала ГТО и влюбилась
Я прошу рассказать о том, где Евгения познакомилась со своим мужем. Она на минутку задумалась: «Познакомились… Где же мы познакомились? Как это было?» – говорит она и улыбается. – Это был 1947 год, я работала в Госбанке в Котласе. Красиво говорить я не могла, но я могла хорошо работать. Считали на счетах… У меня получалось, и коллектив избрал меня секретарем комсомольской организации. А тогда все комсомольцы обязательно сдавали нормы ГТО. Николай Иванович Куделин после демобилизации работал в школе физруком. Так мы и познакомились, когда сдавали нормы ГТО.
Сам он 1925 года рождения, участник Великой Отечественной, комсомолец. Меня в Госбанке уговаривали, чтобы я вступила в КПСС, но я считала, что коммунисты должны красиво говорить, а я больше молчала, так и не вступила.
Через год мы поженились. Еще до войны мой брат Сережа скопил немного денег, на них он купил три метра материи и подарил мне. По тем временам это был очень дорогой подарок. Материал так и лежал. И вот из этого отреза я сама сшила себе свадебное платье. Наверное, оно еще где-то висит.
Семья Николая жила на другом берегу реки Вычегды, в деревне. Перед нашим знакомством Куделины стали разбирать свой деревенский дом, перевозить брус через речку и строить себе новый в Котласе. В этом доме мы потом и жили».
Не торопясь, собеседница рассказывает, как в семье родилась маленькая доченька Танечка, как муж перешел на работу электромонтером, где платили немного больше, чем в школе. В 1951 году его послали на курсы в Ригу, а после учебы он устроился на железную дорогу, на электростанцию МПС, где работал машинистом турбины.
Живу за себя и за своего мужа
Евгения Михайловна рассказывает то, что помнит. Помнит, как Николай Иванович уехал на работу в Печору. На первых порах он поселился у их знакомой, потом ему дали одну комнату в коммунальной трехкомнатной квартире. В 1952 году в Печору к мужу приехала и Евгения Михайловна с дочкой. С прежней работы она уволилась, а здесь устроилась работать на железнодорожный вокзал билетным кассиром.
Из старой коммуналки через некоторое время они переехали в новую квартиру, но тоже с подселением. В те годы хорошие соседи были самым настоящим счастьем. Как сказала Евгения Михайловна, «…жили мы немного бедней, но были намного добрей. Любви и уважения было больше». А еще были государственные праздники. На демонстрациях в колоннах шагали все трудовые коллективы, украшенные транспарантами, флагами, воздушными шарами и сидящими на папиных плечах нарядными ребятишками. После демонстрации празднование медленно переносилось в квартиры, где сообща накрывались столы.
В 1954 году маленькой Тане родители подарили сестричку Люсю. Жили Куделины, как и все печорцы: работали, а летом уезжали в отпуск куда-нибудь в Крым или в гости к бабушке и дедушке в деревню. Николая Ивановича, как грамотного и опытного специалиста, на работе ценили. Его неоднократно повышали по карьерной лестнице: электромонтер, машинист турбины, начальник котельно-турбинного цеха. Но беда пришла, откуда не ждали: в цехе произошла авария, и Николай Иванович Куделин надышался парами ртути. Его не стало в 1971 году. Евгения Михайловна осталась одна. На ее женскую долю выпало более пятидесяти лет горькой вдовьей печали.
В квартире на столике в аккуратной скромной рамке единственная фотография, где они вместе с мужем. На стене в большой рамке их дом на Вологодчине – единственная фотография 1939 года. Она настолько хрупкая, что доставать ее из рамки я не посмела. В той же рамке ниже Евгения Михайловна собрала портреты своих братьев и сестры Марии. Все остальные снимки разобраны по файлам и хранятся в укромном месте. Периодически она их просматривает, вглядывается в знакомые до боли лица. Многих, увы, уже нет в живых. А она живет и продолжает радовать своих детей, внуков и правнуков, а их у бабушки немало: внук, три внучки и шестеро правнуков.
Евгения Михайловна сказала: «Мне уже 91 год. Я живу за себя и за своего мужа. Если бы сложить его годы и мои, а потом разделить их пополам, то нам было бы почти по 70 лет». Я до глубины души была тронута этой ее «арифметикой». Наверное, не каждый согласен отдать часть своих лет на то, чтобы продлить годы земного бытия любимого человека. А в огромном сердце Евгении Михайловны столько доброты, теплоты, ласки и любви, что она согласна.
Елена Васильева
