Автор: Анфия Филипповна Максимкина, труженица тыла, человек очень приветливый, отзывчивый и доброжелательный, в день моего визита немного приболела, оно и не удивительно, если учесть ее довольно-таки почтенный возраст.
Книга Памяти
Родилась она 9 декабря 1930 года в селе Усть-Лыжа, Усть-
Усинского района, Коми АССР. Семья была многодетной. Мама, Анна Григорьевна, работала в колхозе на скотном дворе. Об отце, Филиппе Ивановиче, Анфия Филипповна рассказывает мало, он работал в колхозе десятником, ездил по всем бригадам, и дома его видели очень редко. Зато рассказывает о том, чем жила деревня в годы войны: «Старший брат, Василий, ушел на фронт, он был снайпером, пропал без вести в 1941 году. Вторая по старшинству сестра Антонина, тоже труженица тыла, жила в Печоре. Отец, которому к тому времени исполнилось 49 лет и за плечами которого было две войны, финская и Первая мировая, тоже был призван на фронт Кожвинским военкоматом. У меня есть Книга Памяти, и там есть про него».
Анфия Филипповна, удобно расположившись на диване, просит дочь Татьяну Ильиничну достать из книжного шкафа книгу, в которой написано обо всех ее родственниках, кто сражался на фронтах Великой Отечественной войны. Она хорошо знает, на какой странице этой толстой фундаментальной энциклопедии памяти есть данные об ее отце и братьях.
Всем селом собирали на танк и самолет
Она помнит, как в 1942 году всем селом собирали груз для бойцов. Филиппа Ивановича отправили вместе с этим грузом в Кожву, а оттуда дальше, на фронт. О дальнейшем в его судьбе ничего не известно. В Книге Памяти написано, что он пропал без вести в 1944 году.
Тогда не надо было проводить никакую агитационную работу: вся огромная страна жила и работала под единым лозунгом: «Все для фронта, все для победы». В Усть-Лыже, которая была так далеко от полей сражений географически, линия фронта невидимой нитью проходила через каждое сердце жителей этой таежной деревни от мала до велика. Ибо не было такой семьи, кого бы ни коснулась своим черным крылом война. В деревне женщины и дети сеяли табак, убирали его и укладывали в пошитые мешочки, вязали теплые рукавицы и носки, и все это отправляли на фронт. А еще сельчане знали, как воюют их земляки. Когда в село пришла весть о том, что у их односельчан, один из которых был летчиком, а другой танкистом, фашисты в бою подбили танк и самолет, в Усть-Лыже люди всем селом стали собирать деньги, чтобы купить героям-фронтовикам новый самолет и новый танк.
Еще один брат Анфии Филипповны Вячеслав ушел на войну в 17 лет. Воевал он в составе разведроты. Немало прошагал по фронтовым дорогам. В тот день, когда гремели салюты в честь Великой Победы, все разведчики дружно ушли в самоволку. За грубейшее нарушение воинской дисциплины по законам военного времени они понесли суровое наказание. Вячеслава лишили воинского звания, сняли погоны и по решению военного трибунала отправили на пять лет в Воркуту охранять лагеря ГУЛАГа. Домой он вернулся в 1949 году.
Все для фронта, для Победы
Самый младший из братьев Митрофан в годы войны зимой работал на лесозаготовках, а в летнее время пас колхозные стада. Так получилось, что дома из всей большой довоенной семьи остались болеющая мама, 10-летняя Анфия и маленькая ее сестра Александра, которой только-только исполнилось 4 года. Вот как вспоминает свои детские годы хозяйка: «Я в школу ходила. Дрова для школы заготавливали сами ученики – по 5 кубометров надо было заготовить и в костры сложить. Школьники и в колхозе работали. По 250 снопов мы вязали, а потом укладывали их по 10 штук в копны, чтоб они высыхали. Мы и за травой ездили на другой берег реки на лодках. Травой кормили овец и телят. Один раз лодка перевернулась, я чуть не утонула. Как выплыла, сама не знаю.
Зимой перебирали картофель, выбрасывали гнилые клубни. Летом, когда хорошая погода, работали на сенокосе: косили, собирали и возили копны, по 40 – 45 штук за день, а взрослые складывали их в стога. А в те дни, когда шли дожди, силосовали траву. Жили в палатках, один раз в день нам варили суп. Вставали очень рано, спать ложились, когда уже солнце садилось. По дороге от сенокоса до палаток собирали грибы, а назавтра повар нам суп грибной варил. Мокрую одежду сушили возле костра».
Один сезон работала Анфия на маслозаводе. Носила ведрами воду из колодца и мыла полы, баки, бочки. Еще приходилось крутить ручку сепаратора. «Кручу-кручу, кручу-кручу ручку сепаратора, сколько ж того молока? До часу ночи кручу. Нам за день давали ведро обратки».
Это, как я правильно понимаю, цельное молоко перегоняли на сепараторе. Сливки отдельно, из них делали сливочное масло, а обратка – это обезжиренное молоко, почти как вода. Потом из сливок делали масло. Была еще одна машина – маслобойная. Там тоже приходилось крутить ручку, так как все процессы, от дойки коров до готовой продукции, в те годы не были механизированными. Помнит Анфия Филипповна, как отжимали готовое масло от сыворотки, потом его укладывали в ящики и отправляли на фронт.
Была старшая, печку топила
Кроме того, много работы было и дома. Брат Митрофан с лесоучастка приезжал очень редко, и вся домашняя работа легла на плечи Анфии. Особенно тяжело было, когда мама слегла. Помогали соседи, а так всю работу девочки делали сами: воду носили, дрова на санках возили, топили печку, ухаживали за мамой: «Я была старшая, печку истоплю, еду сварю, потом, когда печка немного остынет, мы маму переоденем, положим на печку, чтобы она грелась. Простужена она была на колхозных работах. Не помогало. Потом пешком пришла старшая сестра из Канин-Носа, ее, наверное, сельсовет вызвал. Она увезла маму в Усть-Усу в больницу. Но мама в больнице не осталась, вернулась домой. Потом мы лечили народными средствами, парили в кадушке с багульником и муравьями. Мама поправилась, стала самостоятельно ходить. Соседи нам дали теленка, мы его вырастили, и была у нас своя корова. Я помню нашу корову. Летом мы выгоняли ее на пастбище, которое было на другом берегу реки. А днем надо было коров доить. Я подойду с ведром к берегу, позову ее. Корова услышит мой голос и переплывает через речку. Я ее подою, возьму молоко и иду домой. А корова сама плывет обратно на пастбище. Умная была и узнавала нас по голосам. А когда в семье было молоко, то и жить стало легче».
Восстание заключенных
Еще один эпизод из истории своего села рассказывает Анфия Филипповна. Точной даты она не называет, говорит, что это было в самом начале войны. Она рассказывает о том восстании, которое было в одном из лагерей ГУЛАГа в Ошкурье. Вот краткое изложение рассказанной Анфией Филипповной истории. Заключенные лагеря разоружили охрану, раздели солдат и закрыли их в бане. Сами оделись в военную форму, взяли еду, оружие и сбежали. Через некоторое время они пришли в Усть-Усу. Там убили 16 человек, которые пытались их задержать, повредили телефонную связь и пешком отправились на Акись. Дошли до Усть-Лыжи. В селе разбили телефонные аппараты, перерезали провода и убили сельского милиционера. Бандиты хотели утопить его в проруби, но прорубь была небольшого размера, не смогли…
Жителей села беглецы не убивали, они взяли с собой хлеб, который был в местной пекарне и у сельчан забрали продукты. В Усть-Лыже жил старый охотник, который знал все таежные тропинки. Бандиты взяли его с собой, как провожатого, погрузили награбленное на лошадь и ушли из села. Провожатый довел их до своей охотничьей таежной заимки, сам зашел в избушку и повесился. Он не стал помогать беглым, понимал, что это преступники и старался увести бандитов подальше от села, в тайгу.
Через некоторое время в Усть-Лыжу из Кожвинского района пришли вооруженные солдаты внутренней службы. Мороз был под -50°, а они 90 километров пешком шли по тайге. Расположились в соседнем амбаре, а во дворе в большом котле на костре варили еду.
Беглые, которые укрылись в тайге и без проводника не знали, где они находятся и в какую сторону им идти, заняли оборону на возвышенном месте. Военнослужащие оказались в невыгодном для себя положении, в низине. Завязался бой. Почти все преступники погибли. Но не обошлось без потерь и со стороны военнослужащих. Многие из них не вернулись с того задания в расположение части. Но задачу, поставленную командованием, выполнили, преступников ликвидировали, оружие вернули в часть и защитили жизни жителей села ценой своих собственных жизней. Анфия Филипповна помнит, как в братской могиле хоронили погибших героев всем селом: «Выкопали большую яму. Ровными рядами поставили гробы, обитые красной материей».
Не берусь уточнять достоверность рассказанной мне истории, тем более что я привела краткое изложение того, что поведала мне Анфия Филипповна. Ей в ту пору было 10 лет, и вряд ли могла она придумать эту историю. Возможно, это легенда, о которой ей рассказала мама. Но даже если это и так, то легенда имеет право на существование, потому что в ней рассказано о безграничной любви к своему Отечеству, к своей малой родине, к родной земле. Такой любви, за которую и жизнь свою не жалко отдать.
В Печору – в школу рабочей молодежи
В 1948 году Анфия окончила школу-семилетку. В 1949 году в колхозе ей вместо паспорта выдали справку, удостоверяющую ее личность, и она уехала в Печору – учиться в школе рабочей молодежи. Проблем с жильем не было, Анфия остановилась у старшей сестры Антонины, которая к тому времени жила в Печоре. Так в свои 18 лет она стала ученицей восьмого класса школы рабочей молодежи. В городе ее называли «вечерняя школа», и учились здесь во второй половине дня, после того, как заканчивались уроки в общеобразовательной школе. Анфия Филипповна вспоминает: «Многое я уже забыла. Знаю, что учителем математики был Готман, а вот его имя и отчество уже не вспомню. В школе было очень много ребят из пароходства, да и из других предприятий города. В этом же учебном году меня приняли в комсомол. Мне предложили работу: секретарем-машинисткой в райкоме комсомола.
Райком располагался тогда на втором этаже райисполкома, на первом его этаже был райком партии. В этом же здании отдельные кабинеты занимали все профильные отделы. С годами на месте райисполкома было построено новое здание, сегодня там полиция. А в 90-е годы прошлого века милиция была по соседству с райисполкомом».
Со своим мужем, Ильей Максимкиным, военнослужащим внутренних войск, Анфия познакомилась на танцплощадке. Он был секретарем комсомольской организации в части, которая охраняла одно из подразделений ГУЛАГа. Молодые люди стали встречаться, дружить, через год поженились. После демобилизации Илья Максимович устроился на службу в милицию, долгое время работал участковым. «За его добросовестный труд, за справедливость и доброту люди называли его «Аниськин», он был отличником милицейской службы, имел много ведомственных наград разных структур МВД, есть и медаль «Ветеран труда». За годы работы получал много ценных подарков, ему объявлялись благодарности», – с теплотой и гордостью рассказывает Анфия Филипповна о своем муже. «Он и с детьми занимался, некоторых водил в кино, на лодке моторной возил на рыбалку, за ягодами в свои выходные дни. Иногда к нам домой приведет, накормит, поговорит с ними. Многие из них «трудными» были, он и с ними занимался, а они за это его уважали. На пенсии он недолго был, умер, когда ему исполнилось 54 года».
Анфия Филипповна окончила 11 классов вечерней школы. Ее перевели на работу в райком партии, где долгие годы трудилась секретарем-машинисткой. Она называет тех, кто работал первым секретарем райкома в те годы: «Филипп Семенович Истомин, Иван Сергеевич Колбасников – он до этого работал в политотделе Печорского пароходства. Герой Советского Союза Макар Матвеевич Бабиков, потом он с семьей уехал в Москву, а сменил его Владимир Васильевич Кулешов. После него первым секретарем партии работал Николай Леонтьевич Жеребцов, потом Василий Прокопьевич Трегуб – к сожалению, не помню точно написание».
Вся жизнь в пожелтевшей тетради
Жили Максимкины точно так же, как жили в те годы семьи почти всех печорцев. Родители работали, малыши преимущественно воспитывались в детских садах, ребятишки постарше ходили в школу. У Анфии и Ильи Максимкиных в семье подрастали двое детей.
Сын Владимир Ильич уехал из Печоры с семьей в Краснодарский край. Дочь Татьяна Ильинична работала в швейном ателье «Силуэт». Она уже на заслуженном отдыхе, проживает вместе с мамой и заботится о ней. «Даже не знаю, как бы я жила без нее. Все-все Таня делает сама», – с теплотой говорит о дочери Анфия Филипповна. Татьяна Ильинична за долгие годы настолько знает свою маму, ее характер, привычки, привязанности, вкусы, что каждое желание мамочки научилась предугадывать, даже по взгляду она знает, что принести или подать.
…Я собралась уходить. Анфия Филипповна передает мне ученическую тетрадку. Пожелтевшая от времени, для письма в первом классе, с наклонной диагональной чертой. На ее обложке аккуратными буквами написано: «Максимкина Анфия Филипповна, до замужества Хозяинова». В ней десять страниц, исписанных мелким почерком. Я их прочитала вечером. Без преувеличений и авторского вымысла, без эпитетов и литературной правки: все так, как было в те далекие годы, Анфия Филипповна записала воспоминания о своем военном детстве и послевоенной юности. Именно так она и рассказывала мне во время нашей беседы. Часть отдельных эпизодов в статье я привела дословно.
Жанна Моргун
